Среда, 07 сентября 2016 10:12

Рецензия на книгу Д. Боброва «Записки военнопленного-2»

Совсем недавно петербургский националист и одаренный литератор Дмитрий Бобров (более известный в начале 2000-х годов в подпольных националистических кругах как Дима Шульц, вышедший на свободу после шестилетнего заключения за свою националистическую деятельность в 2009 году) наконец дописал вторую часть «Записок военнопленного», по завершении дав почитать эти записки мне (автору этой рецензии), которые я, несмотря на то, что, прочитав их первую часть, мог уже читать вторую половину "Записок" более спокойно или нейтрально, неожиданно прочитал за одну ночь по той причине, что даже не смог оторваться, лишь начав их читать.

Эта проза в каком-то смысле уникальна не только тем, что представляет собой яркую литературную художественную прозу, но и тем, что представляет собой исторический уникальный, хотя и маргинальный, документ, к тому же маргинальный в двойном смысле – и как тюремную повесть (продолжающую традицию и Солженицына и Достоевского), и как записки националиста, к тому же не рядового скинхеда, оказавшегося в эпицентре националистического движения на гребне моды, а создателя запрещенной в России организации "Шульц-88", лидера петербургских скинхедов, иначе говоря, человека, стоящего у истоков волны питерских скинхедов 2000-х годов. В наше время отношение к национализму у читателя, отрезвленного или шокированного украинскими событиями, может быть разным, в том числе и резко негативным или дистанцированным, в зависимости, от того каким он был до 2014 года, когда каждый второй или третий человек разделял националистические убеждения, хотя, не рискуя свои взгляды выражать открыто, а тем более садиться за них в тюрьму. Однако политика меняется, тогда как литература остается вечной, и в этом смысле литература побеждает политику.

Как ни странно, проза Дмитрия Боброва - скорее художественная, и даже скорее аполитичная - как раз относится именно к такой литературе. Хорошо, что такая литература есть. Миссия литературы (как впрочем и искусства) состоит в том, чтобы мирить, а не ссорить - мирить разные планы сознания и языка, быта и бытия, религии и культуры, культуры и жизни, времени и вечности, и, наконец, истории и политики, даже несмотря на то, что настоящее произведение искусства или литературный документ нередко входит в конфликт с обществом, господствующими нравами, господствующей системой ценностей, политикой и идеологией. Мы не узнали бы ни "Гамлета" Шекспира, ни "Божественной комедии" Данте, если бы Шекспир (по мнению многих британских исследователей) не был в оппозиции к господствующей политике Англии, принадлежа к тайным и запрещенным в Англии католикам, которых преследовали намного больше, чем даже националистов сегодня в России; как, наконец, мы бы не узнали и Данте, изгнанного из Флоренции за его политические взгляды.

Наконец, литература порой мирит и два государства.

Несмотря на свой порой конфликтный характер, литература мирит, смягчает, облегчает, лечит, снимает симптомы времени с вечности. И «Записки военнопленного» не исключение. Проза Дмитрия Боброва на удивление скорее даже остро социальна, чем политична, хотя "Записки", конечно, ценны в первую очередь дневниковым, художественным и личным характером. Дмитрий Бобров ближе к Достоевскому, а, например, не к Герцену или Чернышевскому, и думаю, это удачно хотя бы потому, что националистическое движение в Питере, лишь по форме следуя скинхед-движению, по сути своей больше напоминало движение народников и народовольцев, к которым примыкал и Достоевский. Хотя, конечно, век на дворе отнюдь не девятнадцатый.

Что я лично мог бы сказать о прозе Д. Боброва?

Меня так потряс в возрасте моих 18 лет лишь Солженицын, имея в виду его изданную в конце 80-х тюремную прозу. Думаю, эта проза будет интересна и через сто лет в России. Пишу я это как профессиональный литератор, а отнюдь не под первым впечатлением, которое остынет, уступая место более разочарованному взгляду, как искушенный в
литературе человек, которого чем-либо удивить сегодня сложно. Эта проза детальна, и меж тем сжата и лаконична, в ней работает нерв и большое напряжение, и главное - измерение подлинности. В чем это выражается?

Пожалуй, в самом характере этой прозы.

В отличие от первой части «Записок военнопленного», вторая часть носит более фрагментарный, не такой целостный характер, как первая её часть, благодаря чему она лишь выигрывает в подлинности. То есть и в подлинности не в урон художественности, но и художественности не в урон подлинности. Эта фрагментарность дневниковая. Не только в традиции немецкого романтизма и Новалиса предпочитать фрагмент целому, но и в традиции и Розанова, как и в традиции прозы второй половины 20-ого века, особенно говоря о прозе подпольной. Однако, несмотря на свою фрагментарность, эта проза художественно целостна, представляя собой произведение, а не его фрагмент.

Что по этому поводу остается сказать?

Все достоинства этой прозы рождают и соответствующее самое серьезное отношение к автору как к личности и литератору, в отличие, например, от моего отношения к Эдуарду Лимонову, к которому отношусь с доброжелательной иронией, считая Э. Лимонова очень одаренным автором, но немного самопародийным и эксцентричным, и, конечно, в отличие от прозы Максима Марцинкевича, в которой больше авторской позы. Пожалуй, я бы поставил Д. Боброва в один ряд с такими серьезными авторами, как Захар Прилепин, если бы это не были два очень разных человека. И опыт тюрьмы, и опыт войны травматичен, но травматичен по-разному.

Нравится в этой прозе ее взвешенный характер.

Узбек, попавший на нары в одну камеру с героем этих записок, вызывает у автора скорее сочувствие, а не осуждение, несмотря на то, что автор скинхед. Этот узбек, поднявший справедливое восстание против своего «рабовладельца», противопоставляется иным мигрантам, совершающим насилие на улицах, и потому вызывает сочувствие, как и противопоставляется блатным грузинам, подмявшим под себя всю зону. Потрясающе детально описаны тюремный быт и коррупция. При этом приятно удивляет то, что проза не превращается в злободневный роман или желтую прессу, оставаясь по-человечески наблюдательной и дистанцированной от своих оценок. Ценная черта, которой порой не хватает и зрелым литераторам.

Думаю, проза за счет неё лишь выигрывает.

Очень симпатичным является и то, что автор описывает многих людей, дает им свои психологические и жизненные характеристики, ища и находя мост между их положением и ядром личности. Иногда эти описания более детальны, иногда более целостны. Описывая своего погибшего друга Алексея, мы видим образ и портрет, которые лишь дополняют детали.

Алексей очень цельная личность.

А вот описание националиста Мухи (которого тоже зовут Алексеем) выстроены иначе, в начале идут детали, частности, которые выстраивают психологический потрет. Одна, две детали, и видишь образ. Это напоминает разное освещение, иногда дневное, а иногда ночное, при свете свечи или фонарика или даже при свете вечерних тюремных сумерек.

Кстати, это освещение ощущается во всей прозе.

Например, попадает автор в одну камеру, там одно освещение, а в другой камере уже другое освещение. И эти освещения освещают по-разному и жизнь на свободе, как и жизненные, философские взгляды автора. Во всяком случае, моё ощущение было таким.

В этой прозе так же работают и запахи, а не одно освещение.

Эта проза, конечно, уникальна и тем, что она будет интересна если не всем читателям (нравиться всем – скорее плохо), то читателям, любящим настоящую литературу. Петербург был городом неформальной литературы в СССР.

Радует, что эта традиция продолжается и сегодня.

__________

P. S.

Дал бы автору первую литературную премию.

Виктор Ефимов
______________________________________

Для приобретения в Санкт-Петербурге необходимо позвонить по телефону + 7 952 241 73 79.

Для приобретения в других городах необходимо перевести 500 рублей на карту Сбербанка 5336 6900 9701 7463, написать https://vk.com/dm_bobrov о времени перевода и сообщить свой почтовый адрес. Далее получить книгу по почте.

Источник: https://vk.com/dm_bobrov?w=wall54994587_64225%2Fall

Поддержать Дмитрия Боброва рублём можно с помощью карты Сбербанка 4817 7601 6674 3488, Райффайзенбанка 5379 6530 4246 5052 или подписавшись на https://www.patreon.com/dmbobrov или https://boosty.to/dbobrov.